Интернет-портал дискуссионного клуба "Саммит"
www.dc-summit.info

Сентябрь 2009 года проходит в Польше под знаком обострения исторической дискуссии в контексте оценки фактов, связанных с 70-летием начала Второй мировой войны. Церемония в Гданьске 1 сентября стала знаковым событием на условно Западном направлении, поскольку речь шла о годовщине вторжения немецких войск. Во второй половине месяца внимание местных экспертов и общественности сосредоточится на Востоке – 17 сентября свое веское слово в разделе Польши сказал Советский Союз.

Официальная Варшава расценивает результаты саммита на Westerplatte как победу Польши. И следует отметить, что говорить об этой победе поляки имеют основания главным образом благодаря участию в торжественной церемонии Владимира Путина. И пусть российский лидер прибыл в Гданьск не специально, а в рамках программы отдельного визита в Республику Польша, его выступление подтвердило: Москва и другие европейские столицы продолжают по разному смотреть в прошлое, но, по крайней мере, сходятся в том, что самая кровопролитная война прошлого века началась именно на польской территории, именно в месте цивилизационного разлома между Западной Европой и Европой Восточной.

Понимая наличие данного консенсуса, поляки используют лозунг «Началось в Польше» в общественной рекламной компании, посвященной годовщине начала войны. Но логика внутриполитической польской дискуссии диктует необходимость расширения смысла данного тезиса. Подразумевается, что в 1939 году в Польше началось не только кровопролитное военное противостояние – Варшава вступила в неравный бой как с нацизмом, так и с коммунизмом, который, в конечном итоге, продолжался аж до 1989 года. Возможный излишний пафос такой формулировки не умаляет ее идеологической масштабности. И именно этот подход является дополнительным раздражителем для России.

Российская трактовка истории, во многом не безосновательно, отдает ключевую роль в победе над фашизмом именно СССР. Предложенная же польской стороной концепция ставит знак равенства между коммунистической и фашистской диктатурой, умаляя тем самым значение Советского Союза (читай – современной России) в победе над абсолютным злом, коим справедливо принято считать нацизм. В этой связи сразу же упоминается пресловутый пакт Молотова – Рибентропа. Распространение Варшавой такого подхода среди европейских партнеров, между которыми гораздо легче найти согласие, не выглядит конструктивным в глазах Москвы. Как признают сами российские обозреватели – приносить извинения не в традициях московской власти, даже если речь идет о собственных гражданах, не говоря уже, мировом сообществе. Хотя, к слову, в Варшаве хорошо помнят «сибирскую» широту души покойного президента Ельцина, который, пребывая в свое время с визитом в Польше, принес, по сути, свои личные извинения за зверский расстрел польских офицеров в Катыни. Но это был лишь эпизод и сегодняшняя Москва не готова к подобным чувственным порывам. Зато она готова отстаивать свою точку зрения на любые вопросы международного сотрудничества. Что и пытается делать.

И тут начинается самое интересное – правда в том, что, ведя диалог с Гитлером, Россия не пребывала в гордом одиночестве. Берлин по определению не может и в обозримой перспективе не станет отрицать исключительную ответственность, которая лежит на нацисткой Германии в развязывании трагедии Второй мировой. Но в современных условиях открываются новые возможности для откровенной дискуссии между участниками антигитлеровской коалиции, на предмет того, почему данная коалиция не смогла вовремя сдержать агрессора. Кто несет большую вину за политику умиротворения Гитлера, в которой в большей или меньшей степени участвовали все без исключения субъекты международной политики того времени. В том числе и Польша, которая стала первой масштабной жертвой аппетитов нацистов и оказала им ожесточенное, в меру реальных возможностей, сопротивление.

Существенно, что спор этот носит преимущественно внутренний европейский характер. США имеют хорошие основания абстрагироваться от этой дискуссии. В конце концов, не они наперебой заключали разнообразные договора о сосуществовании с гитлеровской Германией и имели параллельно «горячие» отношения с Японией. Многие историки сегодня предполагают, что, не случись в свое время Перл Харбор, Вашингтон вообще не решился бы стать активным участником глобального военного конфликта, основная часть которого, все же разворачивалась в Европе.

Правда, которую в силу разных причин пытаются игнорировать политики на Западе и в России, заключается в том, что в тех исторических условиях любая конфигурация антигитлеровской коалиции без участия СССР была бы обречена на провал. Как, с другой стороны, утверждение о том, что Союз мог бы чуть ли не в одиночку справиться с Гитлеровской осью, является мифом. Но понимание этого, вместо того чтобы стать объединяющим моментом в диалоге остального мира с Москвой, уступает место очередным изначально абсурдным попыткам поиска абсолютной исторической справедливости. Скорее всего, только самый талантливый доктор – время откроет уже в среднесрочной перспективе возможности для объективного анализа событий второй мировой.

Особая историческая ранимость наших восточноевропейских соседей имеет вполне объяснимую природу – условный «итоговый результат» взаимоотношений с Германией и Россией в ХХ столетии имеет достаточно трагическое наполнение. С точки зрения польской государственности – были понесены конкретные территориальные потери, с точки зрения народной памяти – невосполнимые гуманитарные потери. Польское общество не воспримет позицию своих политиков, если они ради «умиротворения» современной Европы перевернут и забудут трудные страницы истории прошлого века. Тем более, история этого самого века наглядно продемонстрировала – мнением Польши легко можно пренебречь, но это совершенно не гарантирует снижения уровня конфликтности между «цивилизованной Европой» и «диким Востоком».

Другое дело, что новый день диктует новые потребности. И, если слегка абстрагироваться от исторических эмоций, все выглядит не так трагично. В частности, последний визит в Польшу Владимира Путина носил вполне прагматичный и, с точки зрения местных властей, в целом успешный характер. Так что в Варшаве прекрасно понимают банальную истину об отсутствии разумной альтернативы для улучшения отношений с Россией. Более того, активно предпринимаются вполне конкретные усилия для максимально возможного сближения с изоляционистским режимом Бацьки Лукашенка.

А что же Украина? Безусловно, наша страна не была субъектом международной политики времен Второй мировой. И сегодня это даже дает нам определенные преимущества. С правовой точки зрения мы не обязаны нести ответственность за последствия пакта Молотова-Рибентроппа, благодаря которому, в принципе, Украина возвратила существенную часть своих исторических территорий. Будучи к началу войны системной частью Советского государства мы сегодня имеем возможность (что собственно и делаем) переложить практически полную ответственность за преступления коммунистического режима на Москву. Единственной «нестыковкой» (именно в диалоге с Польшей) является более чем противоречивое отношение сторон к деятельности ОУН-УПА. Но тут всегда найдутся аргументы в пользу универсальной формулы взаимного прощения – являющейся единственно возможным выходом из огромного клубка взаимных обид, тянущихся в украинско-польских отношениях многие столетия.

В то же время, не плохо было бы определиться с тем, какую страницу в истории Европы Украина сама впишет в ближайшем будущем. Во Второй мировой войне мы были, по сути, лишь территорией, чье население, тем не менее, понесло неисчислимые человеческие потери в ходе конфликта. Сегодня, будучи государством, Украина несет несоизмеримо большую ответственность за сохранение мира и стабильности в регионе. И первым условием эффективного выполнения этой задачи должно стать достижение максимальной внутренней консолидации. Слабая Украина легко может стать взрывоопасной точкой в нашем регионе. А исторические дискуссии на тему, почему так произошло, развернутся уже намного позже.

Источник:
http://www.dc-summit.info/20090918489/Istoriya-bez-isteriki.html